ign

Опубликованные на днях новые правила Американской академии киноискусств по улучшению representation и inclusion для фильмов, претендующих на номинацию в категории «Лучший фильм» с 2024 года, вызвали неоднозначную реакцию в русскоязычной блогосфере.

… Это была шутка, если вы не поняли. Конечно, реакция была однозначная и вполне легко предсказуемая.

Экслер:

Единственное, чего нет в формуляре - так это требования, чтобы картина, претендующая на “Лучший фильм” была хорошей. Но критерии, как мы видим, изменились. Теперь продюсеры должны будут четко высчитывать, сколько геев-азиатов или лесбиянок с физическими недостатками у них должно быть среди актеров и съемочной группы. Ну и понятно, что сценаристы, не способные писать сценарии о проблемах плохослышащих гаитянцев-гомосексуалистах, будут отныне выброшены на свалку истории.

sapojnik:

Но что больше всего потрясает любого, заставшего совок - то, насколько это всё ПОХОЖЕ. Вот этот “квотный” принцип - это ж вообще совок один в один! В СССР просто не было такого упора на сексменьшинства, и в этом - единственное различие. Там, где у нынешней Америки свербит сексуальный, у советских свербил “рабочий” вопрос: вместо непременного присутствия лесбиянок и трансгендеров в “произведениях искусства” требовали наличия “рабочих и колхозников”. А если без “рабочего класса” - со скрипом могли еще как-то пропустить… но на премии чтоб не рассчитывали! Ровно как и с “Оскаром” нынче: можно без лесбиянок и больных СПИДом, но тогда уж не видать вам “Оскара” как своих ушей.

Неизвестный мне «журналист» Дмитрий Самойлов на RT:

[А]мериканская киноакадемия занялась расизмом, сексизмом и прочей дискриминацией на почве социальной сегрегации. Теперь, понятно, имеет смысл составлять съёмочные группы исключительно из меньшинств, в число которых, по мнению академии, почему-то попали и женщины, меньшинством не являющиеся. Женщин в США больше, чем мужчин, но тут нашёлся термин — плохопредставленные. Значит, нужно набирать в съёмочную группу всех плохопредставленных, ведь это увеличивает шанс на получение главной кинопремии и улучшает перспективы проката.

Неизвестная мне актриса Мария Шукшина:

Всё! Мир приплыл к финишу! Толерантность стала убийцей нравственности! […] Я НЕ ХОЧУ видеть на сценах и в кино пропаганду того, что не свойственно подавляющей части общества, я не хочу видеть Анну Каренину мулаткой, одну из трех сестер “розовой”, а Ленского педофилом ….

Впрочем, нашлись и такие, которые всё-таки прочитали исходный текст и обратили внимание на то, что новые требования …. как бы это сказать … не слишком требовательные. Фактически, Академия, оказавшись под шквалом критики за полное отсутствие меньшинств среди победителей, пытается заполучить от авторов картин-номинантов какой-то документ (причём непубличный), который поможет им представить дело таким образом, что про меньшинства не забыли, при этом оставив авторам и продюсерам максимально возможную свободу по выбору актёров и другого персонала. И это всё только по одной категории. И только с 2024 года.

Столкнувшись с подобной реакцией, Сапожник посвятил ей даже отдельный гневный пост:

Мечтания «оптимистов», что творцы при помощи крючкотворства перехитрят «академиков» и протащат фильмы с нормальным контентом «в призы» - конечно, детски наивны и обречены на провал. Если Академия взялась гнобить «вольнодумцев» (то есть белых мразей-расистов и харассеров) – она это сделает, и никакие «юристы» не помогут.

Если интересно, на «репаблике» есть детальный разбор как собственно новых правил, так и разнообразных откликов (paywall; PDF-версия)

Ну что ж, давайте предположим, что это со стороны Академии не просто PR, а реальная попытка увеличить представительство меньшинств среди номинантов и лауреатов.

Кто-нибудь может мне объяснить, что в этом плохого?

Вернее, даже не так. Как вообще получилось, что в подобном решении можно усмотреть что-то дурное? Что случилось со всеми этими вполне нормальными людьми, что это вызывает у них неприятие и возмущение? Что они видят в этом, чего в упор не вижу я?

У меня есть некая гипотеза по последнему пункту, но я её, возможно, выскажу позже, а пока мне интересно узнать мнение читателей.

Для привлечения внимания, добавлю опрос:

(Как обычно при опросах, если вам кажется, что ни один из вариантов не отражает вашей позиции, выберите тот, который вам наиболее близок)

У известной писательницы Джоан Роулинг свои счёты с трансгендерами, впрочем, сравнительно недавние. По её словам, всё началось с того, что она “лайкнула” твит, который поклонники сочли трансфобным; она впрочем извинилась (а сейчас, ещё раз вернувшись к той злополучной истории, пояснила, что это вообще была чистая случайность, она имела в виду зафиксировать этот твит для себя на будущее, а не одобрять сказанное). Это помогло … но не слишком.

В общем, за истекшие два года ситуация развивалась по нарастающей: за Роулинг понемногу закрепилась репутация трансфоба, а она сама, под напором подобных обвинений, начала больше интересоваться темой, делать по этому поводу разные не вполне ортодоксальные высказывания, что естественно только еще больше усиливало напор обвинений. Такой, как говорят местные жители, positive feedback loop, который обычно заканчивается взрывом. Так произошло и в этом случае.

6 июня, после очередного твита Роулинг , ситуация накалилась уже до предела. И тут Роулинг, которая до этого, помимо эпизодических твитов, крайне неохотно высказывалась на данную щекотливую тему, неожиданно выкатила нехилого размера (3700 слов) эссе про ЭТО.

Там очень много о чём, не в последнюю очередь о её личной жизни (в частности, она пишет о том, что если бы её молодость пришлась бы на наше время, возможно она тоже задумалась бы о «переходе»), есть вполне традиционные для подобного эпистолярного жанра жалобы на зажим свободы слова и свободы научного исследования по отношению ко всем, кто высказывает непопулярную позицию по этой теме, и.т.п.

Я здесь приведу довольно длинную цитату, и в конце вкратце своё мнение.

Российский “Republic”, это конечно очень странное — для России — издание. Доступный только подписчикам, он в какой-то степени показывает, как могло бы выглядеть нормальное (т.е. обычное) российское либеральное СМИ, если бы Россия была нормальной страной. Комментарии тоже нередко бывают на удивление разумны.

Вот, скажем, 30 января издание публикует материал Как работать с трансгендерными людьми? Пять несложных рекомендаций для бизнеса. Там приводится масса ценных рекомендаций, например:

Если вы не хотите потерять ценных сотрудников (а также если вы хотите, чтобы у вашей компании была репутация предприятия, в котором хорошо относятся к подчиненным), позволяйте людям носить бейджики с выбранными ими именами, используйте эти имена при общении и на официальных переговорах.

Если вы случайно назвали человека старым именем или не в том роде – извинитесь перед ним. Тем самым вы проявите уважение и покажете пример другим.

… Стоит подумать над тем, чтобы позволить людям выбирать одежду в соответствии с гендерной идентичностью.

… Несмотря на то, что трансгендерность сама по себе не является ни заболеванием, ни источником заболеваний, многим трансгендерным людям нужен переход. Это значит, что им нужны гормоны и операции. Отнеситесь к этому так же, как вы отнеслись бы к любому другому состоянию, требующему медицинской помощи: от диабета до беременности.

И так далее. Я уж не знаю, как с этими и другими подобными рекомендациями для бизнеса обстоят дела в России, но у нас в компании, к примеру, не так давно всем работникам раздали специальные таблички для офиса, где обозначено, какие именно гендерные местоимения следует использовать при обращении к тому, кто здесь работает (можно выбрать одну из нескольких комбинаций).

К чему я это рассказываю. Я с полным пониманием отношусь к тому, что общество должно, в идеале, создавать комфортные условия существование для максимально большого количества своих членов, то есть по-возможности всюду, где этот комфорт не затрагивает комфорт кого-то другого (это в реальности иногда бывает несколько сложнее, чем можно выразить в такой примитивной формуле, но никто и не обещал, что толерантность это очень просто). То есть если даже небольшому количеству трансгендеров помогают эти таблички на дверях, пусть будут: им так лучше, а от остальных не убудет. ОК.

Однако, надо иметь в виду, что в сущности речь идёт о крайне незначительном меньшинстве, меньше 0.5%; причём среди этого меньшинства доля тех, кто реально страдает от гендерной дисфории и нуждается в трансгендерном переходе, еще много меньше; и наконец среди этих последних доля тех, кто именно в связи с этим подвергается какой-то реальной дискриминации именно по этой причине, крайне невелика (как минимум в развитых странах).

Сравним эту ситуацию с другими меньшинствами. Например, в США чуть больше 1% мусульман (в РФ и в европейских странах конечно много больше). Почти все мусульмане неизбежно имеют какие-то проблемы из-за этого на работе: необходимость специального помещения или места для молитвы, необходимость уклоняться от любой совместной еды с коллегами во время Рамадана, отказ от спиртного, и.т.п. (я уж не говорю о случаях прямой исламофобии и дискриминации, что тоже конечно не редкость). Может быть, наряду с рекомендациями по работе с трансгендерами надо распространять и аналогичные рекомендации для работников-мусульман? Но пока что-то незаметно.

Но ладно, мусульмане. В США примерно 20% населения имеют те или иные психические заболевания, в том числе 5% серьёзные. Подавляющее большинство этих людей могут и хотят работать, но многим сложно выдержать постоянный стресс или ненормированный минимум 10-часовой рабочий день (порой впрочем даже и обычный 8-часовой), что к сожалению весьма характерно для сегодняшней Америки. Есть и другие типичные проблемы (например у людей с лёгкой формой аутизма, количество которых постоянно растёт по до сих пор не вполне понятной причине). Мне кажется, что если бы небольшая часть того внимания, которое уделяют трансгендерам, была бы потрачена на адаптацию этих людей (которых, напоминаю, примерно в 50 раз больше) , страна бы очень от этого выиграла.

А как вы думаете? Какие сейчас меньшинства в США более других нуждаются в защите?

Основатель движения за свободный софт, легендарный Ричард Столлман ушёл со всех своих постов по итогам разразившегося скандала. Поводом стали его скандальные заявления, сделанные в ходе обсуждения в закрытой email-рассылке сексуальных похождений покойного профессора Марвина Мински в связи с делом покойного же Джеффри Эпштейна.

Что по существу сказал Столлман, если пытаться передать это максимально беспристрастно?

Две вещи.

Во-первых, он пытался показать, как можно, в принципе, интерпретировать показания свидетелей, чтобы вина Марвина Мински была минимальной. Столлман не утверждал, что дело обстояло именно так, как он говорит, а лишь что так могло быть. Отдельно, в одном случае, он указал (безо всяких впрочем обоснований), что это вероятно так и было.

И во-вторых, он высказал неудовольствие тем, что statutory rape, то есть формально-добровольный секс с лицом, не достигшим «возраста согласия» (в данном случае 17 лет) называют rape. Он не утверждал, что это действие морально или юридически приемлемо, а лишь то, что не следует его приравнивать к собственно изнасилованию, т.е. каким-то насильственным действиям.

(На самом деле, конечно, и по отношению к совершеннолетним дееспособным гражданам rape не всегда включает прямое физическое насилие, но Столлман вероятно об этом не знал или не считал в данном случае особо существенным).

Вот, собственно, всё.

Правда, это не первый раз, когда Столлман позволяет себе несколько необычно, скажем так, высказываться о сексе с несовершеннолетними (подробнее можно прочитать, например, здесь). Но это уже совсем другая история.

Конечно, это один из тех ярких примеров, когда реакцию на это событие можно заранее предсказать почти со 100%-й точностью, в зависимости от политических пристрастий комментатора.

Граждане условно «справа» назовут это вопиющим примером диктатуры SJW, феминизма, политкорректности, и зажима свободы слова.

Граждане условно «слева» скажут, что свобода слова никак не исключает последствий от сказанных слов (ровно наоборот, в отсутствии таких последствий свобода слова лишается какого-либо смысла), а если человек, занимающийся какой-то видной общественной или политической деятельностью, допускает подобные высказывания, не стоит удивляться последствиям.

При этом дискуссия между первыми и вторыми не имеет никакого смысла даже не потому, что никого ни в чём не убедит, но главным образом потому, что даже убедив, ничего не изменит. Даже выбрав на все мыслимые посты в государстве врагов политкорректности, вы никак не избежите подобных случаев. В свободном обществе по другому быть не может; если есть свобода слова, должна быть и свобода объявлять человеку бойкот за его слова. Одно невозможно без другого.

Проблема здесь вообще в другом. Люди типа Столлмана потому и становятся влиятельными и известными, что говорят и/или делают что-то необычное или непривычное. Будь я на месте Столлмана, я бы никогда не стал писать ничего подобного, но я на его месте никогда бы и не оказался, вот в чём дело. Получается, грубо говоря, что мы людей типа Столлмана сначала превозносим за их свежие идеи (в области софта), а потом низвергаем за другие идеи (в области секса). Не странно ли это?

Надеюсь, что в будущем общество найдёт какой-то выход из этой ловушки.

Ссылки по теме:

• Переписка с участием Столлмана, сохранённая как один PDF файл (источник);
• Подробный разбор на arstechnica, комментарии тоже достойны внимания;
• Пост аввы;
• Пост Вербицкого (скорее всего недоступен в РФ, копия здесь, но конечно без комментариев).