Что же теперь будет?
Какие гипотетические варианты развития событий остаются на сегодня?
Отказ от Брекзита
Можно отказаться от Брекзита. Как ни странно, Европейский Суд заранее подтвердил, что у Великобритании есть такое право: они могут в одностороннем порядке остановить процедуру выхода в любой момент до окончания 2-х летнего срока (это, по правде говоря, довольно странное решение, не способствующее устойчивости Союза; любая страна-член может заявить о выходе, посмотреть, о чем получается договориться, и если результат их не устроит, сказать «ну ладно, мы передумали, остаёмся»; ну что есть, то есть)
Поскольку решение о Брекзите принималось на референдуме, логично было бы для отмены провести новый референдум. Это возможно: опросы показывают, что хотя подавляющее большинство проголосовавших 2.5 года назад не изменили мнение, баланс немножко сместился в сторону “remain”. Этого может быть достаточно, чтобы эта позиция возобладала на новом референдуме.
Правительство, однако, исключает такую возможность, так как с его точки зрения референдум состоялся и его решения надо исполнять.
Согласиться на условия ЕС
Этот вариант на на данный момент поддерживает едва ли треть парламента; это те члены Консервативной Партии, которые лояльны Премьер-Министру. Все остальные — «союзная» DUP, все без исключения оппозиционные партии, не-лояльное меньшинство консерваторов — все против.
Понятно, почему против часть консерваторов, выступающих за полный разрыв с ЕС; с их точки зрения, подобное кабальное соглашение, это еще хуже, чем вообще ни откуда не выходить. Сложнее понять, почему против оппозиционные лейбористы. Хотя внутри Лейбористской партии есть свой раскол на сторонников и противников тесной интеграции с ЕС, в целом партия настроена скорее на сближение, чем на разрыв (при формальном, на словах, уважение результатов референдума). Однако, они исходят из того, что такая их позиция ослабляет правительство и коалицию и делает более вероятными новые выборы и их победу на них. То есть их цель не предотвратить предлагаемое соглашение, а нанести максимально возможный политический урон Терезе Мей.
Здесь, очевидно, есть пространство для манёвра. Если руководство Лейбористов решит, что ущерб от no deal brexit превышает выгоды от поражения Мэй, они могут и изменить позицию. Лидер Лейбористов Корбин тоже не контролирует всю свою фракцию, но вместе с лояльными Мэй консерваторами голосов должно быть достаточно.
Пытаться тем или иным способом отложить решение и вернуться к переговорам
Понятно, что строго говоря в дате «29 марта 2019 года» нет ничего фатального. Во-первых, можно формально продлить срок переговоров, это предусмотрено правилами. Проблема, однако, даже не в том, что на это нужно согласие всех 27 членов ЕС; в мае предстоят очередные выборы в Европарламент, и руководство ЕС категорически хочет, чтобы эти выборы проходили уже без участия Великобритании. Тем самым, в самом крайнем случае они могут отложить Брекзит до конца апреля, но не более того.
В принципе, могут быть и другие варианты. Великобритания может договориться о том, что Брекзит произойдёт как запланировано 29 марта, вступит в силу переходный период, и переговоры продолжатся.
Позиция ЕС, однако, заключается в том, что переговоры закончились, соглашение подготовлено и одобрено; а если Мэй не может получить одобрение Парламента, это её проблемы.
Европейский союз не откажется от своих условий. Для них это вопрос защиты интересов страны-члена (Ирландии), вопрос сохранения единства, и они считают, что и так уже пошли за очень значительные уступки. С их точки зрения, как минимум как они её публично выражают (непонятно, насколько искренне), англичанам вообще не о чем волноваться: тот пункт соглашения, который вызывает такие ожесточенные споры, скорее всего вообще никогда не вступит в силу. Есть ли о чём беспокоиться?
Если, к примеру, распустить парламент, объявить новые выборы и избрать новое правительство и нового Премьера, возможно, это бы вынудило ЕС вернуться к столу переговоров. Однако, все это невозможно провернуть за 3 месяца; значит, надо заранее получить согласие ЕС на дополнительный срок, а те вовсе не склонны его давать.
Ничего не делать
Это, очевидно, самый простой вариант. Юридически, выход из ЕС был инициирован Актом Парламента; в отсутствии нового Акта, который это решение отменит, страна перестанет быть членом ЕС в 11 часов вечера 29 марта 2019 года, после чего на неё не будут распространяться никаких права и обязанности члена ЕС. Никаких дополнительных действий с чьей-либо стороны для этого не требуется.
Что будет дальше? Этого никто толком не знает. ЕС и Великобритании так или иначе придётся садиться за стол переговоров и что-то решать, чтобы торговля и транспорт не оказались полностью блокированными. Первое, что, очевидно, европейцы спросят у своих партнеров, собираются ли они платить оговоренную ранее сумму в 39 миллиардов фунтов (так называемый “divorce bill”). Англичанам будет сложно на это согласиться, ведь эта сумма должна была быть выплачена как часть пакета, при котором ЕС соглашается на переходный период; а сейчас-то за что платить? Но если отказаться платить, у европейцев будет сильнейший стимул сказать «ну и катитесь тогда отсюда» и вообще отказаться от переговоров, что может испортить отношения с блоком на многие десятилетия вперёд.
Но даже если удастся урегулировать вопрос о денежной выплате, удар по британской экономике будет нанесён сильнейший, и у европейцев не будет особого стимула пытаться его ослабить. С негативными последствиями такого «выхода» стране придётся иметь дело еще много десятилетий.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Фактически, есть только два варианта: соглашаться на неприемлемые условия ЕС или готовиться к вероятной экономической катастрофе.
У страны есть две возможности, каждая из которых выглядит неприемлемой. И между ними надо выбирать.
Как же так получилось?
Как же так получилось? Где была допущена ошибка? Что по этому поводу думают инициаторы разрыва с ЕС?
Это вопрос будет обсуждаться еще очень, очень долго.
С одной стороны, непонятно, как можно было голосовать и тем более агитировать за выход из ЕС, не представляя себе, что делать с ирландской границей. Однако, можно ли ожидать от политиков, чтобы они честно указывали на все негативные последствия своего предложения? Это наивно. Нет ничего принципиально невозможного в достаточно прозрачной границе между государствами даже в отсутствии полноценного таможенного соглашения.
С другой стороны, ЕС сделал свой первый ход практически сразу же после референдума, заявив, что не будут вести никакие переговоры с Великобританией до официального заявления о выходе (и начале отсчета 2-х летнего периода). Тем самым, они практически поставили Великобритании мат в один ход: английская дипломатия не только не имела готового ответа на это заявление, но вообще была абсолютно не готова к какому-либо содержательному разговору с ЕС.
Можно ли, однако, положа руку на сердце, обвинять во всех проблемах английских дипломатов? Они оказались в совершенно непривычной для себя ситуации: после 40 лет переговоров внутри ЕС они оказались внезапно в положении внешнего партнера ЕС и немедленно ощутили на себе всё то давление, которое европейская бюрократия великолепно научилась оказывать на всех своих более слабых партнёров.
(Британии еще много лет предстоит постепенно привыкать к тому, насколько теперь изменятся её отношения с европейскими странами; так, например, если до сих пор переговоры по Гибралтару велись с Испанией, теперь их придётся вести уже с ЕС, который автоматически будет на стороне Испании; то же самое относится к переговорам с Ирландией о рыбной ловле, и многим аналогичным вопросам).
Великобритания всячески демонстрировала, что им вообще не до переговоров с ЕС, потому что они толком сами не сами не знают, чего хотят. Еще в 2017 году многие уверенно предсказывали, что после преодоления начальной стадии переговоров, когда дело дойдёт до обсуждения будущих отношений с ЕС, единство блока развалится, потому что каждая страна ЕС будет заинтересована в каких-то собственных преференциях. Ничего даже похожего не произошло; европейская бюрократия отбила эту угрозу играючи, просто не допустив начала подобных переговоров и сосредоточившись на защите общих для блока интересов.
В конце концов, можно обвинить инициаторов злополучного референдума. Но это уже жест отчаяния.
Каких-то конкретных виноватых нет. Политическая система сработала так, как она и была запрограммирована сработать. В то же время, виноваты все. Среди политиков не нашлось достаточно смелого лидера, который поставил бы правильные вопросы, получил на них ответы и твёрдо повёл бы страну новым курсом. Это лишь следствие той тенденции, которую мы наблюдаем сегодня по всему миру, когда главной задачей политиков становится собственное (политическое) выживание, а не решение каких-либо конкретных проблем (Чего, например, больше всего хотят фанатичные трамписты? Только того, чтобы Трамп через 2 года победил на выборах. Ничего больше их не интересует)
Как бы то ни было, в лобовом столкновении английской политики и европейской бюрократии последняя одержала безоговорочную победу.
Ну и наконец, что я обо всём этом думаю?
Я думаю, что как ни тяжело это признать, сторонники выхода из ЕС были в чём-то правы. Великобритании сложно жить в рамках ЕС, а ЕС сложно находить консенсус с Великобританией. У Великобритании и континентальной Европы слишком много отличий для поддержания эффективного и работоспособного Союза. Часто высказываемая позиция ЕС, что весь этот балаган это со стороны Великобритании целиком и полностью self-inflicted wound (по-русски наверное можно сказать «самострел») является с моей точки зрения не вполне искренней.
Я думаю, что в любом случае решения референдума надо исполнять. Возможно, логично (хотя едва ли реально) было бы на исходном референдуме сразу же предусмотреть повторное голосование по условиям соглашения с ЕС (и если оно отклоняется, страна остается членом ЕС); но раз этого сделано не было, то теперь уже поздно.
Я также думаю, что ЕС ведёт себя некорректно, пытаясь использовать создавшуюся непростую ситуацию для навязывания Великобритании каких-то вечных кабальных договоренностей. Однако, английское руководство само приложило к этому руку, соглашаясь с поставленной целью отсутствия границы. Реальное отсутствие границы возможно только в случае таможенного союза; всё, что просит ЕС, это формально зафиксировать такое положение вещей на бумаге. Это не столь уж нелогично.
Я думаю, что вероятность выхода на условиях предложенного проекта соглашения, с одной стороны, и “hard brexit”, с другой, примерно 50 на 50. Все прочие варианты кажутся мне чрезвычайно маловероятными.
И наконец, я думаю, что при любом исходе ничего ужасного со страной не произойдёт. Однако, почти всей нынешней управленческой элите, всему правящему классу придётся дорого заплатить за создавшуюся ситуацию. Ну а страна после непростого и длительного переходного периода будет жить и развиваться дальше, как впрочем и ЕС.
